Предложение. Западопоклонство на Руси (краткая история)

[Андрей Быков]

Краткая история западопоклонства на Руси-матушке. Введение
(попрошу не делать вывод, что западопоклонства в других землях нет. Просто это про наш вариант)

И ещё специально для некоторых, понимающих всё как-то по своему (вообще-то они ребята хорошие… просто… некоторая эстетическая недоразвитость) – речь не идёт вот прямо о всём населении. Это о его части, о некоторых мэйн-стримных явлениях так сказать

Началось западопоклонство (вопреки грамотным представлениям многих) на Руси очень давно. Ну очень… очень… ооочень давно. Когда ещё наши пращуры никак не могли поладить промеж собою и позвали на княжество над собою иностранцев. Ещё во времена «Призвания варягов»: Призвание варягов — Википедия

«В год 6370 [862 по современному летоисчислению]… Пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные — норманны и англы, а еще иные готы — вот так и эти. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли прежде всего к славянам. И поставили город Ладогу. И сел старший, Рюрик, в Ладоге, а другой — Синеус, — на Белом озере, а третий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля.»

Вообще, наши пращуры отличались редкостной неуживчивостью промеж собою. Княжество на княжество, город на город, деревня на деревню. Междоусобицы, резня, продажа друг друга в рабство. Это всё на Руси-матушке до монголо-татарского нашествия было делом самым обычным. Все конечно знают, как героически сопротивлялась Русь нашествию хана Бату (Батыя); однако не все знают и не все предпочитают помнить, что главной причиной падения Киевской Руси стали как раз её нравы и междоусобицы. И уж не многие хотят помнить о том, что вместе с татаро-монголами шли на соседние княжества и некоторые русские дружины. Это же чёрт возьми раздражает некоторых шовинистов.
А самым печальным предателем на Руси конечно же был князь Глеб, или «коназ Галиб». ( Глеб Владимирович (князь рязанский) — Википедия )

 

[Андрей Быков]

То есть жили-были разноплеменные мужички предки наши по своим местам в местах разных, в лесах-перелесках; плели лапти, растили репу, охотились и ловили рыбу, кадили своим божкам и ели-пили мёд. Возили также всё это на торжища во места северные, западные и южные; а иной раз и в восточные - в Дикое поле, где степняки. Воевали друг с другом и с разными прохожими-прихожими. И обращали внимание на чудные корабли западные да северные; на их эффектные наряды да качественные диковинные инструменты. Да на одежды вычурные, со штанами. (на Руси в совсем древние времена в основном длинными рубахами обходились). И щёлкали мужички наши предки языками, да удивлялись: «Эвона как народ-то там смышлёной… ох, смышленой. Глянь-ка, как говорят чудно, гордые такие все, как гуси… товары у их диковинное, опять же ладьи огромные и парус не один, как у нас – а целая куча. И всё они знают, во всем поднаторели, всё умеют… а одеты-то как чудно да красиво… не то што мы, лапотники».

И уважали их русские мужички, складывали про них рассказы, про их научно-технические достижения, сытную жисть и мастерство, что всё они знают-умеют. Сообразно пиару. И потому кстати и пригласили их на царство.

Дальше всё пошло не совсем так, как ожидали наши мужички; но писать про все эти войны-бунты-казнилища-притеснилища это даже по заглавиям не одна страница. Но было нечто общее: мудрёных продвинутых иностранцев не переставали у нас уважать. Из века в век. И не переводились кухонные глазовыпучиватели, которые расписывали другу-другу: «А как живётся-то там хорошо, да продвинуто.. не то што у нас. Там хорошо, потому что там нас нема». Я в 80-е застал ренессанс этих рассказов в полной мере.

С некоторыми отклонениями, так продолжалось до времён Петра Алексеича, который не Порошенко. Который освоил десятки профессий будучи царём, работал подмастерьем. То есть до Петра Первого, он же Великий. Пётр Алексеич оказался вообще нестандартным государём.

Ещё в детстве он играл в баталии, сделал себе «Потешный полк», увлекался достижениями европейского прогресса. Это был небывало деятельный человек.

Придя к полной власти, он тут же двинул все мысли и дела в сторону Европы. Он понимал, что «Патриархальная Русь» прилично отстала от европейских НИОКР, но не понимал что эффектные европейские продвинутые на самом деле намного опаснее, безнравственнее и подлее, чем кажутся. Это он потом понял.

Отсюда в его прославленной деятельности и возникла не менее прославленная ошибка. Вот какая: подымая Русь и гоня её на европейский уровень, он задумал ВООБЩЕ сделать её такой же, как Европа. То есть просто начал выметать всё «патриархальное», нелюбимое им с детства, даже религию задумал построить по стойке смирно. Это при нём как раз и произошли те гонения на старообрядцев, которые ещё более-менее вольно жили после той самой «реформы Патриарха Никона» при Алексее Михайловиче «Тишайшем» ( Раскол Русской церкви — Википедия ). Раскол на «нововеров» и «староверов».

Он даже повелел всем курить табак и пить /в меру/. Впрочем, последнее было даже излишне как-то.

Итак, вот его главная ошибка: он захотел отбросить на Руси всё исконно русское и заменить его иностранными обычаями, но при этом сделать Русь самой европейской и самой-пресамой в мире. То есть этот удивительный человек был не только «революцинер-европеец», но ещё и великодержавный патриот. Как это умещалось в его голове, даже я понять не могу до конца.

А дальше, после всех его великих дел, русские государи и государыни преотлично сохраняли этот вектор интегрирования в Европу. Правда, с великими свершениями у них было по сравнению с Петром какось туговато; но этот вектор они выучили наизусть. – Доходило до того, что при дворе некоторых наших цариц большая половина придворных и государевых наместников вообще не фурычила по русски.

Зато они прекрасно шпрехали по немецки (самый модный в те времена), по голландски и по английски; а потом начали и по французски. И помещики тоже шпрехали промеж собой по импортному, даже когда отдавали приказы засечь своего «смерда» плетьми или переломать ему рёбра батогами. Они показывали приказчику на пальцах, а тот сообразительно понимал сколько и как всыпать. Но до отечественного «грубого мужицкого» сленга они не опускались.

И одевались они по европейской моде, носили европейские парики и штаны с мылом. Ездили в Европу, а для получения денег на путешествия драли с мужиков три шкуры, так что иной раз по полдеревни мёрло с голодухи либо бежало по окраинам в казаки. И глядели на расфуфыренных господ крестьяне-рабы и думали: «Эвона какие европейские-то, какие импортные… где нам. Смердам. Мы – люди чёрные, а они в импортных фирменных платьях да шпрехают не по нашему. Люди первого сорта». И привыкали мужички наши с бабами думать, что за бугром - ежели не царствие небесное, то уж точно нечто вроде рая с полубожками.

 

[Андрей Быков]

После 1812-го года правда малость пошатнулось это положение: уж больно велик был взрыв патриотизма, когда чуть не весь народ поднялся против «фирменных иностранцев» и навидался их воочию. Тогда появились и много наших литераторов, художников, учёных и тд, своего рода «Русский ренессанс» 19-го века. Но прошло лет 30 – и всё постепенно съехало примерно туда же. К этой самой нашей действительности, которая «снова глядит в лицо серыми совиными глазами» (А.Бушков, «Первая встреча, последняя встреча»). И снова началось как писал Гоголь:
«Попадались почти смытые дождем вывески с кренделями и сапогами……………… магазин с картузами, фуражками и надписью: «Иностранец Василий Федоров» (Н.В.Гоголь, «Мёртвые души»)

А поскольку действительность в Российской Империи и впрямь была неимоверно «совиная» (как справедливо выразился Бушков и не раз подтверждали великие российские поэты и писатели 19-го века), то помыслы народа нашего устремлялись опять-таки в «тёплые земли», где всё было так романтично и так технично. То, что можно было бы и самим так – только надо было рукава засучить да работать и ума набираться – это до нашего человека (как и сейчас) не доходило. А баре наши да дворяне как могли, так всемерно этому способствовали. Это к слову о их великорусском сознании и нетоштобольшевистском патриотизме. Патриотизм-то у них был… только вот народ свой они считали быдлом, говорили по французски и танцевали импортные танцы на своих балах с русскими барышнями во европейских платьях.

И они с радостью перенимали все модные европейские течения, в частности и вольнодумство, и атеизм/наукомыслие и всякие там народовольческо-революционные и масонские теории. Да и само масонство среди них было так же широко распространено, как в наши времена иммунодефицит и психические нарушения. И даже организовывали всякие там кружки-собрания-ложи, всякие там легальные-нелегальные организации вольнодумного толка. Всё «по европейскому». Отсюда и народовольчество, и бомбисты, и анархисты, и декабристы, и прочая и прочая. Социалистические идеи кстати тоже пришли оттуда, но их я отношу к безусловно положительным вещам.

Так вот получается граждане: во всех своих дореволюционных передовизмах мы всегда гнали во след Европы. А те песни вроде «Колакольный звон, и хруст шампаньскаго и звон французской булки... как упоительны в России закоулки…» - это для подвыпивших кадетов и студентов, просадивших в трактире последний рубль. Реальной истории они мало касаются.

И всё это успешно (с чьей-то мастерской руки) формировало (прежде всего в городской России) стойкий культ западопоклонства, вечного гонения за «штобы всё было как в лучших домах Лондона и Парижа».

И когда грянула Буржуазная Февральская революция 1917-го года (когда буржуи и кадеты с мещанами, а не большевики и не эсэры сбросили царя), то эта «демократическая революция» тоже делалась в угоду европейским понятиям, модам и образцам. То есть точно так же, как сейчас делаются цветные революции – просто народ был помощнее и пошире, всё делалось с размахом. А так примерно такие же сценарии. И возникшее далее Временное правительство, которое шалтало-болтало страну вплоть до октября 1917-го, было по своей сути нечто самого обычного европейского парламента. И оно очень напоминало нашу Гос. Думу и партию «Единая Россия». И потом, когда оно за полгода достало народ до синих веников, революционеры (анархисты, социалисты, большевики и эсэры) сумели организоваться и захватить власть. А затем с треском сбросили это «правительство». И это действительно была революция, а не какой-то там «переворот», как пытаются парить современным слушателям потомки этих сброшенных, ныне взявшие на время реванш.

 

[Андрей Быков]

На большевиках потом (на время) закончилось активное наше западопоклонство. Вернее, оно притихло, залезло на время в норы, проявляясь во всяком «чуждом элементе», всяких Элочках-людоедках и нэпманах. В 30-е годы его почти совсем задавили; особенно во второй половине 30-х; когда страна была поднята индустриально, накормлена и насыщена идеологией. Кто его знает, как бы закончилась Война, ежели всё это не было бы придавлено в те годы?

…А вот после Войны, с приходом Хрущёва и «развенчанием Культа личности», с обделыванием Сталина и тд и тп началась одновременно и нездоровая страсть ставить в великий пример Америку и западные страны. Причём страстишка эта пошла с Хрущёва и с его ближайших помощников; и таким образом Западопоклонство в СССР было реанимировано тем самым Никитой Сергеичем, коих подписал прилично больше смертных приговоров, чем «тиран». А далее поползло из своих нор: и про западный товар, и про великий прогресс, и про западное счастье, и что там-де «социализьм давно, а не у нас» и прочий бред туристов. И начал наш народ (еще недавно полыхавший сталинским патриотизмом и коммунистическим энтузиазмом) искать западного товарца. По этому поводу и возникла тогда шутка, что слово «товарищ» происходит от «товар ищи».

И постепенно превращалась народная жизнь в стране в ярко выраженный ВЕЩИЗМ, в поиск товарца и копление денег на дачу. И над всем этим витали в головах разные идеи о западном рае, где прекрасные машины, гладкие дороги, отличные телевизоры, изысканная еда (западные г.. «шоколадные» конфеты из соевого заменителя кушали с закатыванием глаз, в то время как на прилавках советских магазинов лежал НАСТОЯЩИЙ ГОСТовский советский шоколад. Я это омерзительное зрелище видал не один раз). А также на западе - чудесные штаны-джинсы, умные люди и замечательная полная голливуда жизнь. «не то што наша серость». А у нас всё не так, всё не этак; а у них так всё так, так всё этак. Выползло западопоклонство со всех нор, и уже к началу 80-х не просто взяло реванш – оно его втройне взяло, накрыло страну с головой.

ВОТ ИМЕННО С ЭТИМ, господа молодняк кто не знает, советское население и подошло к Мише Горбачёву и его «новому мышлению» (масонский термин). И потому оно его и приветствовало, и чуть не на руках носило этого кота-баюна, родившегося в год козла по китайскому гороскопу. ВСЕ НАДЕЯЛИСЬ, ЧТО ТЕПЕРЬ НАМ БУДЕТ РАЙСКАЯ ЗАПАДНАЯ ЖИЗНЬ.

……..

А после этого подумайте и сделайте вывод: права ли пословица, что нет ничего нового под луной.

Правда одно новое было: из-за западопоклонства страна наша (веками собранная) НИКОГДА ЕЩЁ так не рушилась и не падала на века назад. Было монголо-татарское нашествие, гибель Киевской Руси, но это совсем другое. А так – никогда не теряла почти трети своих территорий. Это действительно было неким небывалым феноменом.

Вот портрет этого феномена:

Дядя показывает нам "козу"

 

[Андрей Быков]

«Коназ Галиб»
(В. Ян Читать )

— Кланяюсь великому царю мунгалов! — проговорил он (Глеб) хриплым, низким голосом. — Слава твоя летит впереди твоего могучего войска.
— Будь гостем, — милостиво отвечал Бату-хан. — Что привело тебя сюда в такую непогоду?
Монголы с любопытством разглядывали ночного посетителя. Он говорил по-татарски, но не был похож на татарина. Большой нос с горбинкой придавал хищное выражение его худому и костлявому лицу. Из-под нависших густых бровей горели темные, глубоко сидящие глаза. Он часто проводил по длинной черной с проседью бороде узловатой, сухой рукой.
— Великий хан! Ты видишь перед собой не простого путника, а человека, рожденного богатым и сильным. Я великий князь — Глеб Владимирович рязанский!
Бату-хан прищурился:
— Ты посол из Резани, коназ Галиб? Почему же ты один?
Князь Глеб поморщился:
— Нет, великий хан! Не послом пришел я к тебе. Я пришел предложить тебе взять меня твоим союзником.
— Что это значит?
— Я знаю все дороги и города великой русской земли. Я буду тебе полезен.
— Субудай-багатур! Покажи коназу землю урусутов.
Субудай-багатур развернул на ковре лист пергамента.
— Вот, коназ, смотри: вот Итиль, вот твоя Резан, вот Ульдемир. Здесь все урусутские города, и реки, и дороги.
— Чертеж земель русских! Откуда? Как ты мог промыслить его?
— Я все могу! — Бату-хан положил руки на пергамент. — Вот так земля урусутов будет смята под моей рукой! Я заставлю всех покориться мне! Может, ты за этим пришел, урусутский коназ?
Князь Глеб, пораженный, молчал. Бату-хан продолжал, явно насмехаясь:
— Где же твои покорные нукеры? Где твой народ? Где твои подарки, великий коназ Галиб?
Князь Глеб тряхнул полуседыми кудрями:
— У меня больше нет ни народа, ни дружинников, ни богатства! Враги отняли у меня все. Мне пришлось бежать. Уж много лет я живу изгнанником у половцев.
Бату-хан нахмурился:
— Чего же ты хочешь от меня?
— Я хочу помочь тебе разметать моих врагов.
— Кто твои враги?
— Князья, правящие теперь Рязанью.
— Я сам наказываю своих врагов! Когда мы придем, погибнут все, не только коназы.
— Я ненавижу весь народ рязанский! Рязанское вече меня изгнало.
Бату-хан взглянул на мрачно молчавшего Субудай-багатура:
— Что скажешь ты, мой мудрый советник?
— Бессмертный воитель, твой великий дед оставил в поучение потомкам мудрые законы. Они говорят, что «лазутчики, лжесвидетели, все люди, подверженные постыдным порокам, и колдуны — приговариваются к смерти».
Князь Глеб невольно отшатнулся. Бату-хан смотрел на него прищуренным глазом:
— Коназ Галиб! Не союзником моим ты будешь, а послушным нукером. Если ты захочешь обмануть меня, то простишься с жизнью. Можешь идти! Арапша, позаботься о нем!
Князь Глеб склонился до земли, ожидая приветливого слова. Бату-хан отвернулся. Субудай-багатур смотрел прямо перед собой немигающим глазом. Арапша с каменным, неподвижным лицом открыл дверь юрты.
Черные глаза князя злобно сверкнули. Он шагнул в ненастную тьму.